С ЛЕНИНЫМ В ГРОБУ

Как вы видите, я стараюсь писать на самые разные темы, но почему-то постоянно  «сваливаюсь» в политику. Вот такая у нас в России  жизнь – что бы мы ни делали, политика всё равно вносит  свои коррективы в любые наши планы и желания.  И не надо кивать на СМИ и различные политические телетрёп-шоу – мы давно уже сами стали такими.

Вспомните хотя бы похороны Паниковского из «Золотого телёнка», когда Шура Балаганов свою прощальную речь начинает с обзора политической обстановки в мире.  Авторы  не придумали этот «обряд», взяли из жизни, с натуры. А о чём сейчас ведутся разговоры и споры в любом доме, квартире, даже на работе и в транспорте? Смешно, да? Но тут  уж ничего не поделаешь – мы переполнены желанием всё и обо всём знать, всё обсуждать и осуждать. Мы такие – всеобщие!

Началось такое наше «сращивание» с политикой в приснопамятные советские времена, когда естественное желание  народа просто нормально покушать «глушилось» стыдом нашей личной ответственности за «голодающих детей» далёких и неизвестных нам стран. Важно было накормить их, а свои подождут, привычные уже.

Если уж быть  честным до конца – так ничего же особо не изменилось. Кушаем мы сейчас хорошо и плотно, проблемы  чужих,  где-то «голодающих детей» нас мало волнуют, но политика по — прежнему  нас не отпускает. Она живёт в каждом глотке воздуха, в каждой капле воды – она диктует нам жизнь. Не обольщайтесь – никогда никакой свободы от политики не будет, это просто невозможно. И, увы, так  было  и будет всегда!

Политика в её худшем виде  уже плотно вцепилась   в наших детей и внуков.  И  детства, веселого и беззаботного, у них уже нет. А вот вопрос – а было ли такое детство у нас, рожденных в ещё не до конца  протухшем СССР? И вы удивитесь, когда я скажу – ДА, было! Именно беззаботное и счастливое.

Я сейчас с ужасом смотрю на несчастных детей, которых таскают по кружкам, секциям, репетиторам. Они же света белого не видят!  За что вы их так мучаете, родители? Ведь вы сами отлично знаете – то, что насильно навязывается в детстве, потом, во взрослой жизни, люто ненавидится! Ведь это тоже политика – подражательство, стремление не вырастить своего ребёнка, а «сконструировать» его по какому-то «техзаданию», по кем-то  утвержденному стандарту!

Да, мы были счастливее. Нам не нужно было кому-то завидовать, страдать от «ущербности» своих родителей, которые не осыпают нас смартфонами и поездками за границу. Мы не делили друзей на бедных и богатых. И не устраивали травлю одноклассникам за их старенькую куртку  или небрендовые кроссовки. Мы гордились «пятерками» и победами на соревнованиях. Мы выпускали стенгазеты и  «умирали» от любви, «едва соприкоснувшись рукавами». И, конечно, Пионерия – страна счастливых детей, лучший университет дружбы и взаимовыручки, самостоятельности и ответственности за себя и за других.

 Как жалко сегодняшних интернет-детей, уже развращённых удовольствиями, неравенством, познающих жизнь из самых грязных источников,  уже уставших от своего ещё не наступившего будущего!

Это вовсе не ностальгия. Я никогда не жалею о том, что уже прошло. Но всё-таки чуточка ностальгии есть…. По своему безбашенному детству, когда школа ещё даже и «не маячила» впереди, а свобода при этом была одновременно  и абсолютной,  и осознанной наличием обязательно последующего  наказания.

…………………………………

Как я уже писала, до школы я несколько лет прожила в полуподвальной коммуналке в дореволюционном  доме прямо около Павелецкого вокзала. Как мы там очутились, я не знаю – это был результат развода моих родителей. Двенадцать квадратных метров детского счастья – без горячей воды, с ежедневным сбором в кухне шампиньонов, растущих между досками, положенными прямо на землю, с инвалидом – алкоголиком в одной соседней комнате и многодетной семьёй в очередной раз «присевшего» уголовника, в другой. Дома мы не сидели, не было места в крошечных комнатках  – мы росли на улице. Я, беленькая, полупрозрачная девочка из интеллигентной семьи и мальчишки с генетическим кодом нарушителей законов и будущих «сидельцев». Это была  наша ЖИЗНЬ!

Павелецкий вокзал был знаменит тем, что там, на отдельном пути, стоял один из главных символов большевистской гордости – ГРОБ, в котором в Москву привезли труп Ульянова-Ленина для дальнейшего «погребения» в мавзолее. Не знаю, стоит ли он там сейчас, но тогда, в открытом  багажном вагоне, Гроб стоял, обшитый  красной, конечно же, материей, в окружении венков и черных лент. Это фактически был музей на рельсах, куда на экскурсии  водили передовиков производства и сельского хозяйства. Прошу прощения, если есть какие-то неточности – я уже не помню все детали.

Но что  же  привлекало туда детей, подростков и молодёжь, которым этот Гроб и в гробу  не был  нужен?  Там были посажены прекраснейшие и ароматнейшие цветы, которые так и хотелось сорвать! Многим удавалось. Решили и мы попробовать.

Тёмным — тёмным осенним вечером, когда дорожки к вагону-музею опустели, мы с подружкой на четвереньках поползли между кустов, срывая лучшие из оставшихся цветов. Всё шло по плану, пока перед моим носом не выросли …сапоги. Пискнув, мы повернули обратно и с крейсерской скоростью доползли до противоположного конца цветочного ряда. Но и там уже стояли Сапоги и победно хихикали.

Прям как в анекдоте –  Чебурашка кричит: «Гена, я сапоги нашел!» Гена: «Так неси их сюда», Чебурашка: «Не могу, в них мусор!». Гена: « Так вытряхни его и неси!» Чебурашка: «Не получается – он меня за уши держит!».  Вот так было и со мной.

Подружка героически  смылась, храбро бросив меня на «милицейский произвол». Я заревела, как паровоз и рванула сквозь кусты, не разбирая дороги. Сапоги громыхали где-то сзади и что-то кричали явно  не из детского лексикона. И тут я зацепилась ногой за рельсину  и  полетела  прямо в грязь…  Всё, кончено. Спасения не было.

Сапоги уже совсем близко и уже свистят! Я бросаюсь в единственный приоткрытый вагон и там вижу красный длинный ящик со сдвинутой крышкой. Быстренько залезаю в него и накрываюсь какими-то чёрными тряпками. Стараюсь не шевелиться, хотя очень хочется чихнуть. Жду – может, уйдёт?

Вдруг слышу, как в вагон залезают какие-то мужики и начинают искать, где бы им присесть. Их разговор я, конечно, «очеловечиваю», в подлиннике выражения другие.

Первый мужик: «Слышь, куда это мы попали? Смотри, гроб стоит.».

Второй мужик: «Да знаю я! Там написано же — гроб Ленина. Вон, видишь, сколько венков?»

Первый мужик: «Чё врёшь? Ленин в мавзолее лежит, заспиртованный!»

Второй мужик: «Так в мавзолее кукла лежит, а настоящий  вот тут. Давай посмотрим, а?  Открывай крышку!»

Крышку они действительно открыли… Второй мужик: «Ну, видишь – лежит! Прям как живой!»   Я  плотно закрыла глаза, замерла,  не дышу. Боюююсь!

Первый мужик: «Слушай, какой-то он молодой…Дай-ка я его пощупаю.»  И  больно бьёт мне пальцем в лоб!

А дальше раздаются одновременно три поросячьих визга — от мужиков и мой, самый громкий. Перед тем, как вывалиться из вагона, мужики увидели жуткое зрелище – из гроба встало существо со светлыми растрёпанными волосами,  с белым в грязных пятнах лицом и с похоронным венком на шее! Оно визжало и размахивало букетом осыпающихся цветов. Это была я…

Домой меня привёл всё тот же милиционер. После его рассказа мама так долго хохотала, что даже забыла меня отругать. А я почему-то не напомнила.

Надо сказать, что тогда милицию боялись намного больше, чем сейчас – встреча с ней заведомо грозила крупными неприятностями, не то, что сейчас с этими комедийными «административными протоколами» и «извинениями на камеру» под свой внутренний издевательский смех.

…………………………………

Так что, с тех пор  я имею полное право называть Ленина своим одногробником – мы с ним почти родственники, у нас с ним «гробовое братство»!

Всегда с вами, СЛАВИНА И.Г.

………………………………………………………………………